Рифмованная хроника (фрагменты)

Главное меню
Главная
Карта сайта
Наш форум

Библиотека
Старинные хроники и документы

Статьи
Статьи по истории и культуре Латвии

    От автора сайта: впервые в истории мы предлагаем вам отрывки перевода “Рифмованной хроники”, где описываются события, связанные с историей ливонских замков. Этот перевод был выполнен Юлией Рудокайте по нашей инициативе с издания Atskaņu hronika. Rīga, “Zinātne”, 1998.

    Кроме того, здесь представлены, с согласия переводчика, фрагменты переводов "Рифмованной хроники", выполненные Михаилом Бредисом, руководителем Латышского культурно-исторического вестника в Москве:
    1) О битве при Сауле в 1236 году, поражении Ордена меченосцев и объединении их с Тевтонским орденом. Об избрании Германа Балка первым магистром новообразованного Ливонского ордена.
    2) О магистрах Ливонского ордена Генрихе фон Хеймбурге и Дитрихе фон Гронингене, покорении Курземе и основании замка в Кулдиге.
    3) Битва при Дурбе (1260)
    4) Битва при Раквере (Раковоре) и осада Пскова.
    Благодарим авторов за их нелегкий труд!

    Рифмованная хроника (отдельные фрагменты и комментарии)

      О приходе немцев в Ливонию и строительстве замка в Икшкиле (1185-87 гг.)

      (209-228)

    Когда стало это [торговля] у них спориться,
    наконец они решили
    заехать на шесть миль вглубь страны;
    там было много язычников,
    с которыми они торговали
    и там оставались так долго,
    что построили для себя жилье.
    Это произошло с разрешения -
    величественное здание на вершине горы
    поднялось на самом берегу Даугавы,
    оно было крепким, как замок,
    так что в последующее время
    гости в нем оставались
    и еще долго торговали.
    Его название – Икшкиле,
    оно еще сегодня служит нам.
    Когда еще строили это жилище,
    то язычники не думали,
    что произойдет то, чего не ожидали,
    так, как это стало видно потом.
    Однажды с немцами, как мне рассказано,
    пришел вместе некий мудрый муж,
    который был искусен в пении и проповеди,
    поскольку он был настоящим священником;
    этого господина звали Мейнгардом,
    который приехал сюда, в Ливонию.
    Он был мудр и добродетелен,
    поэтому к нему добр
    был каждый из этих людей,
    когда он им проповедовал.
    Советом и поучением,
    всей своей деятельностью
    он изрядно помогал многим,
    был способен обратить их в христианство,
    чтобы они полюбили христиан.
    Хотя было много тех, кто сеял бы вражду
    против немцев, чтобы изгнать их,
    чтобы они покинули эту землю.
    Во многих будила гнев
    эта крепкая стена у Икшкиле
    и высокие ее проемы;
    велик также был их страх,
    что христианство однажды
    сможет дать им ответный удар.
    Оно все расширялось
    и прирастало в силе.
    Из немецких земель сюда ежедневно
    шли мужи толпами,
    чтобы так же торговать здесь
    и остаться вместе с прочими.

    Комментарий: Под городом (hachelwerc) в Икшкиле следует понимать поселок с замком, существовавший еще в конце XIII в. Он занимал несколько гектаров, и здесь обнаружены постройки с очагом и печным отоплением, что уже свидетельствует о влиянии немцев (Graudonis 1975, 35-38).

      О втором ливонском епископе Бертольде и битве под Кокнесе (конец 12 века)

      (498-524)

    Тогда отважного Бертольда
    сюда послали из монастыря.
    Это был изрядный дар:
    как подлинный герой, нет слов,
    он идет на смерть за своих овец.
    В его времена у крестоносцев
    была война с литовцами,
    рядом с которыми стали русские;
    крестоносцам приходилось трудно.
    У Кокнесе было поле битвы,
    где нашел свой конец и враг, и друг:
    триста христиан там пали,
    и язычники там один за другим
    легли на этом поле смерти,
    которое стало красным от крови.
    Там Каупо был ранен;
    но ему еще выпало жить,
    он с трудом добрался домой,
    где и умер от своих страданий.
    У него было четыре раны,
    и он указал на них:
    Бог принял пять ран.
    На то, что со мной не произошло то же самое,
    я снова жалуюсь”.
    Он умер, спасенный от зла.
    Епископ Бертольд начал
    Ригу строить с основ.

    Комментарий: Есть сомнения по поводу этой битвы у Кокнесе уже во времена Бертольда (1197-98), когда позиции немецкой колонии в долине Даугавы были еще очень слабыми. “В его [Бертольда] время у христиан было сражение с литовцами, рядом с которыми русские стояли, христианам трудно приходилось. У Кокнесе было поле битвы, где конец приняли враг, друг: три сотни христиан там пали и язычники друг на друге на этом поле смерти полегли, которое красным от крови стало. Там Каупо был ранен; но жизнь еще была ему дана, он только домой вернулся, там умер в своих мучениях”. Упомянутый в хронике факт о смерти Каупо также не соответствует действительности - он пал в битве в Эстонии двадцатью годами позже, в 1217 г.

      О епископе Альберте и основании Ордена меченосцев (1202)

      (591-599)


    Святой муж, которого звали Альбертом,
    тогда сам сперва поехал в Рим.
    Его папа тут же принял,
    назначил его епископом.
    Он сказал: “Да будет у тебя власть!
    Если там нельзя обойтись без войны,
    то создавай духовное братство,
    наподобие братьев-храмовников,
    называемое рыцарями Бога.
    ***
      О сражениях меченосцев против княжеств Кокнесе и Ерсика (до 1209 г.)
      (651-669)

    Он [Венно] отвоевал у них Кокнесе.
    Там русские полки истекали кровью,
    там их правитель был убит,
    там для русских было много горя,
    так он их отбросил назад.
    А за некоторыми гнался следом
    еще и позор, поскольку с воплями он убежал
    от некоей жены.
    Так действовали эти герои.
    Между ними выделялся некий Хартмут,
    который был господином замка Айзкраукле;
    он избрал бравых мужей,
    с ними он прошел ту землю,
    так что вдовы и сироты
    со стонами вопили ему вслед.
    Они поднимались вверх по Даугаве,
    где по дороге случился некий ручей,
    который причинил им много хлопот.
    Тогда они попали в Ерсику.

    Комментарий: Хартмут (Hartmūt) - очевидно был управляющим замка в Айзкраукле, где его задачей было не только следить за замком, но также проводить военные акции против неприятелей. Если какой-то военный поход против Ерсики произошел до 1209 г., в других источниках этому доказательств не найдено.

    Обычно принимают, что Айзкраукльский замок (Aschrāte) уже со времен ордена меченосцев находится в 2 км выше городища Айзкраукле (Левис оф Менар и Туулсе). Однако во время раскопок (Уртанс, 1983) на ливском городище обнаружены две каменные стены длиной более 8 м с застройкой деревянными сооружениями 13-14 вв. Т.к. у подножия Айзкраукльского городища с 13 в. существует кладбище и церковь, где в 1375 г. похоронили ландмаршала Ливонского ордена Андрея Стенберга (1354-75), вероятно предположение, что укрепления ордена первоначально находились на городище (Мугуревич, 1994, 95).
    ***

      О брате Викберте, убийце первого магистра Ордена меченосцев
      (687-700)

    Был в Зесте крестьянин - чистый пес,
    у которого в сердце пылал темный огонь.
    Славный магистр Венно
    его с намерением наилучшим
    в Цесисский замок послал,
    потому что детям леттов нужна
    была помощь в эти дни.
    Там бог от него отступился,
    он ничего больше не смог
    и для этой земли не годился.
    Магистр отстранил его от работы.
    Но природа его была плохой, суровой,
    он тогда показал, что мог:
    задумал его убить.

    Комментарий: Речь в Рифмованной хронике идет о Викберте фон Сосате, первом управляющем Цесисского замка. Его родина - Зесте (Сосат) в 50 км на восток от Дортмунда, где он вышел из министериалов или граждан. Когда магистр Венно снял Викберта с должности в Цесисе как не соответствующего ей, тогда его схватили и заключили, после этого перевезли в Ригу. Позднее, когда Викберт обещал подчиниться, его снова приняли в совет Ордена. Там Викберт внезапно убил магистра Венно и его капеллана.
    ***

      О военном лагере в Сигулде
      (1057-1070)

    А на второй день они все
    отправились в Сигулду.
    Для них были устроены жилища
    возле извилистой реки с прозрачной водой.
    Тропы, дороги, тракты
    зорко охранялись.
    Магистр не скупился,
    заботился о людях:
    все, что было накоплено в Сигулде,
    было разделено между ними,
    чтобы дух у них был радостен и бодр,
    чтобы каждый был отважен в бою.
    Вплоть до третьего дня
    они предавались отдыху.
    ***
      О военных походах меченосцев в Ливонии
      (1416-1418)

    В следующем году взял на себя крест
    Барвин из Вентланда. За ним с радостью
    последовало много рыцарей.
    ***
      (1485-1505)

    Когда отправились они [литовцы] в Ремине -
    об этом месте лучше не вспоминать, -
    там, как на грех, оказались ливы
    и стали их трепать:
    жен, мужей, стадо скота у них
    они угнали, гордясь духом.
    Когда эта весть дошла до Айзкраукле,
    то собрал бравых мужей
    господин того замка с дюжиной братьев,
    в Лиелварде, здесь же, неподалеку,
    они намеревались отправиться в бой.
    К ним присоединились также летты;
    их войско, впрочем, было очень мало,
    зато стойко держалось в бою.
    Мужей было всего четыреста,
    но их гнев не мог утихнуть,
    и началась битва.
    Вскоре литовцы отступили.
    Их преследовал брат Луппрехт
    и повсюду их гонял
    с горсткой своих людей.
    ***
      О битве при Сауле в 1236 году, поражении Ордена меченосцев и объединении их с Тевтонским орденом. Об избрании Германа Балка первым магистром новообразованного Ливонского ордена.
      (1847- 2064)

    Фолквин с братьями узнал,
    Что вдалеке существовал
    Один духовный честный орден,
    Весь справедливости исполнен,
    Немецким домом называем,
    Опорой слабых почитаем,
    Где добрых рыцарей немало.
    Тогда всем сердцем возжелал он
    Свой орден с тем соединить.
    Велел гонцов он снарядить,
    И Папу попросил о том,
    Чтоб принял их Немецкий дом.
    К несчастью, он уже почил,
    Господь Всевышний так судил,
    В том не было вины его,
    С ним пилигримов полегло,
    Тогда прибывших в Ригу, много.
    Они отправились в дорогу,
    Наслышавшись о жизни в крае.
    От нетерпения сгорая,
    Они просили лишь об этом,
    Чтоб он поход возглавил летом.
    Из Хазельдорфа рыцарь славный
    Стараний приложил немало,
    И граф фон Данненберг был с ними:
    И все герои так просили
    Их на Литву вести.
    “Лишений вам перенести,-
    Тогда сказал магистр Фолквин,-
    Поверьте мне, придется много”.
    Заслышав эту речь, они:
    “За этим мы сюда пришли!”-
    Все разом так проговорили,
    Богаты или бедны были.
    Противиться не стал магистр боле.
    Сказал: “Мы здесь по Божьей воле,
    Господь нас сможет защитить.
    Охотно с вами мы пойти
    Готовы, раз уж вы решили в бой.
    Лишь дайте срок нам небольшой,
    В поход вас поведу, и там
    Добычи будет вдоволь вам”.
    Гонцов на Русь тогда послал,
    Их помощь вскоре прибыла.
    Проворно ополчились эсты,
    Не медля, прибыли на место;
    Латгалы, ливы в бой собрались,
    В селеньях дома не остались.
    И рады были пилигримы.
    Они рвались нетерпеливо
    В поход с большой прекрасной ратью:
    И до Литвы пришлось скакать им
    Полями, много рек переходя.
    Лишений множество снеся,
    Они в литовский край пришли.
    Здесь грабили они и жгли,
    Всей силой край опустошая,
    И за собою оставляя
    Повсюду ужас разоренья.
    На Сауле путь возвращенья
    Их шел, среди кустов, болот.
    Увы, к несчастью в тот поход
    Задумали идти они!
    Лишь до реки они дошли,
    Как неприятель показался.
    И мало в ком тот пыл остался,
    Что в Риге их сердца сжигал.
    Магистр к лучшим подскакал,
    Сказал: “Ну, пробил битвы час!
    Всей чести дело то для нас:
    Как только первых мы положим,
    Тогда уж без опаски сможем
    Домой в веселье возвращаться”.
    “Но здесь мы не хотим сражаться,-
    Ему герои отвечали,-
    Нельзя, чтоб мы коней теряли,
    Иначе станем мы пешцами”.
    Магистр сказал: “Вы что же, сами
    Cложить c конями головы
    Хотите все?” Так в гневе молвил.
    Поганых множество пришло.
    На утро, только рассвело,
    Поднялись воины христовы,
    Принять нежданный бой готовы,
    С врагами битву завязали.
    Но в топях кони увязали,
    Как женщин, воинов перебили.
    Мне жаль героев, что почили
    Там, без защиты оказавшись.
    Иные, сквозь ряды прорвавшись,
    Бежали, жизнь свою спасая:
    Земгалы, жалости не зная,
    Без разбору их рубили,
    Бедны те или богаты были.
    Магистр с братьями сражались,
    Героями в бою держались,
    Пока их кони не упали.
    Они же биться продолжали:
    Врагов немало положили,
    И лишь тогда их победили.
    Магистр с ними пребывал,
    В бою он братьев утешал.
    Их сорок восемь оставалось,
    И эта горстка защищалась.
    Литовцы братьев оттеснили,
    На них деревья повалили.
    Господь, их души сохрани:
    Погибли с честию они,
    И не один пал пилигрим;
    Господь, яви же милость к ним,
    За то, что приняли мученье.
    Их душам ты даруй спасенье!
    Таков конец магистра самого,
    А с ним и братьев ордена его.
    Магистром девятнадцать лет
    Он был и верности обет
    Хранил он Богу. Точно знаю,
    Что милосердьем не оставит
    Его Господь. Все в Божьей воле.
    Я говорить не стану боле
    О той ужаснейшей беде.
    Для христиан тогда везде
    В Ливонии печали дни настали.
    Но братья гонцов послали
    К мужу умудренному,
    В Зальцахе рожденному,
    Что возглавлял Немецкий дом.
    Он, ознакомившись с письмом,
    Утешил так послов прибывших:
    “Должны мы, как хотел Всевышний,
    Перенести смиренно горе.
    А к вам пришлю я братьев вскоре
    Во множестве. Вам воины нужны
    Восполнить рыцарства ряды”.
    По случаю тому магистр
    Велел созвать капитул быстро.
    Просил сбираться он в дорогу
    В страну, возлюбленную Богом,
    Многих комтуров с людьми,
    Чтобы они там помогли
    Исправить в крае положенье.
    “Совместно мы нести служенье,-
    Сказал он,- Господу должны
    Всяк час, покуда живы мы:
    В том долг духовный наш и право.
    И проследим, чтоб к вящей славе
    Из братьев лучших дать в число
    Той помощи”. Так все произошло.
    Среди братьев избран был один,
    Добродетелью известный им,
    Магистром в край Ливонский дальний:
    Его брат Герман Бальке звали.
    Из лучших собран был отряд,
    (2000) Где каждый был той чести рад:
    Героя пятьдесят четыре.
    Их в изобилии снабдили
    Едой, конями, добрым платьем.
    Пора настала выступать им
    В Ливонию тогда.
    Пришли в край гордо, без стыда.
    И были приняты по чести
    Всеми рыцарями вместе;
    Утешился край ими в горе.
    Христовы рыцари же вскоре
    Свой знак отличия сменили,
    На платье черный крест нашили,
    Как то велит Немецкий орден.
    Магистр был радости исполнен,
    И братья все возликовали,
    Что с ним в краю том пребывали.
    Магистр Бальке размышлял,
    Как повести ему дела,
    Чтоб люди за него стояли,
    И чтоб Господня воздаянья
    Виной нечаянной не лишиться.
    Та мысль в нем продолжала биться,
    И разум к добродетели склоняла.
    Ему в том дисциплина помогала.
    О всех делах, что в крае были
    Ему подробно доложили.
    О Виронии и Ревеле,
    Что уже немало времени
    В руках у братьев находились,
    О том читать мне приходилось,
    Что знаки все они сложили
    И на себя крест возложили.
    Их меченосцами назвали.
    И крепости и земли в крае
    У язычников они отняли,
    И добычи много взяли.
    Их орден стал Немецким домом:
    Весь край был радости исполнен.
    Магистр много был наслышан,
    О том, как с Ревелем все вышло,
    Король датчан забрать хотел его.
    Немного времени прошло,
    Гонцы в дорогу поспешили:
    Все вести Папе сообщили.
    Когда же Папа все узнал,
    Направил в качестве посла
    Он мудрого легата своего.
    И дал такой совет посол его:
    Пусть Харьен, Ревель и Вирония
    Под руку королевскую отходят,
    Владеньем короля датчан.
    А братьям же тот край был дан,
    Что носит имя Йервен,
    И братьям он был передан
    Навечно во владение.
    Воистину, в том нет сомненья,
    Богатым был тот королевский дар,
    Что Дому Немецкому дал Вальдемар.
    За то от Бога будет он
    В вечности вознагражден.
    Проведены границы были,
    Раздел тот письменно скрепили,
    Чтоб договор нарушить никогда
    Не смел никто до Страшного Суда.
    ***

      О магистрах Ливонского ордена Генрихе фон Хеймбурге и Дитрихе фон Гронингене, покорении Курземе и основании замка в Кулдиге.
      (2299- 2435)

    Был доблестный герой затем,
    Из немецких прибывший земель,
    И звался Генрихом тот брат.
    Умом и добродетелью богат,
    Был он в Хеймбурге рожден.
    Магистром был поставлен он
    В тот край, о коем мы сказали.
    Возвеселясь, в путь провожали
    Его, чтоб Ордену служил
    В Ливонии по мере сил.
    Когда в Ливонии узнали,
    Что сам магистр прибывает,
    То приняли его по чести,
    Как славному магистру вместно.
    Когда он замки объезжал,
    Гостеприимство там вкушал.
    Он много замков посетил,
    С епископами говорил,
    Что землями в краю владели.
    Такое видя обхожденье,
    Сердца весельем наполнялись.
    В согласии с ним все уживались:
    Когда высказывал то, что желал,
    От них он это получал.
    И сам для них добро он делал.
    О нуждах края все он ведал,
    Помочь охотно соглашался.
    Трудов он тяжких не боялся.
    Он правил года полтора.
    Затем пришла ему пора
    В немецкий край свой возвращаться.
    И тем он опечалил братьев.
    Когда свой пост магистр оставил,
    Другого брата все избрали,
    Что был известен средь земель
    Обширной мудростью своей.
    Сердечной добродетелью богат,
    Был Дитрих Гронинген тот брат,
    Который стал в краю магистром.
    Он чести рад был сердцем чистым,
    И Господа чтил неустанно.
    Ну что еще могу сказать я?
    Когда в Ливонию он прибыл,
    Он как магистр там был принят.
    Ему про все поведали тут братья,
    Еще хочу теперь сказать я:
    Во все подробности был он
    Почтительнейше посвящен.
    Тогда узнал он о делах
    В подвластных ордену краях,
    О том, что Господа в Курляндии не чтут,
    Что люди там в язычестве живут.
    И мысль об этом лишь одна
    Печалью на душу легла.
    Ему страданья причинила
    И болью сердце поразила.
    Господь внушил ему исход -
    За веру правую в поход,
    Идти и куршей покорить.
    Он братьям это не преминул сообщить.
    Всем сердцем рыцари возликовали
    И с ним пойти все обещали,
    Стремясь исполнить всей душой
    Магистра замысел благой.
    И вот уж день назначен был
    Для сбора всех военных сил.
    Тотчас отправились гонцы
    Во все Ливонии концы.
    В поход собрались христиане,
    Как то не раз уже бывало.
    Епископов оповестили,
    И люди короля готовы были.
    Все в путь охотно выступали,
    Полки все время прибывали.
    Им в Риге был назначен сбор.
    И воинов шлемы на подбор,
    Стеклу подобные, сияли.
    Проводников тогда же взяли,
    Тех, что с Курляндией знакомы.
    И вдоль по берегу морскому,
    Все войско, собрано в кулак,
    В путь двинулось, за стягом стяг.
    Войско растянулось вширь и вдаль,
    Готовясь гибельный удар
    Всей мощью куршам нанести
    И край курляндский захватить.
    Сильные полки они послали
    Во все концы большого края,
    Добычи взяли много очень.
    Хочу сказать теперь короче,
    Они там разоренье учинили,
    Кто убежать не смог, того убили.
    Злой напастью опечалясь,
    Курши на совет собрались:
    Чтоб мирной жизнью наслаждаться,
    Не лучше ли магистру сдаться?
    Старейшины так говорили.
    И все согласны с ними были.
    Пошло посольство к крестоносцам.
    Ну что сказать мне остается?
    Они магистру объявили,
    О том, что сообща решили.
    Магистр был рад от всей души,
    И с ними мир он заключил
    По мудрому совету братьев.
    Полки отправились в путь дальше,
    И у горы остановились.
    Они здесь славно потрудились,
    Прекрасный замок был построен,
    Вам имя я его открою:
    Назвали замок Гольдинген.
    В Курляндии стоит он по сей день.
    Когда же замок был готов,
    Из братьев многих смельчаков
    Избрали замок охранять.
    Храбрейших кнехтов отобрать
    смогли. И с женами, детьми
    Остались в замке жить они.
    Пришла и лучших куршей часть,
    Чтоб с братьями там проживать.
    Заложников другие дали
    И в радости все пребывали,
    Что принял их магистр хорошо.
    По воле братьев все произошло.
    Курляндия им подчинилась,
    Об этом в книге говорилось.
    И радостны все в войске были.
    Все Господа благодарили.
    Неслась и Богоматери хвала,
    Ведь войску та заступницей была.
    Полки все в Ригу возвратились.
    А те, кто в замке поселились,
    Работой в Гольдингене жили,
    В трудах все время проводили.
    Господь их научил уменью
    В тяжелой жизни утешенье
    И радость духа обрести.
    ***
      О военных походах Ливонского ордена в разных местах Ливонии
      (5266-5276)

    Магистр, призвав братьев,
    попросил их прийти с советом.
    Он сказал: “Братья, рассудите,
    можем ли мы сообщить
    нашим комтурам и фогтам, что им
    необходимо немедленно явиться к нам”.
    Тогда братья сказали: “Мы все желаем
    сильнее всего теперь,
    чтобы гонцы скакали днем и ночью
    в Сигулду и Айзкраукле
    и в Эстонию живее”.
    ***
      Битва при Дурбе (1260)
      (5501- 5734)

    Тогда литовцы возмутились,
    Сердца их гневом распалились
    За то, что братья дерзость возымели,
    В их землях, не спросясь, осели
    Без долгих слов и разговоров.
    Они сказали: ”Злобный норов,
    Видать, сам черт нам показал,
    Таких гостей сюда наслал!
    От них лишь вред, ни дать, ни взять,
    Пора им перья пощипать”.
    Была готова скоро рать
    Литовская, и воевать
    Она отправилась в Карсховен.
    Там спешно ими был построен
    Вблизи от братьев замок крепкий.
    Затем они пришли с разведкой
    К воротам братьев, чтоб узнать,
    Как те способны защищать
    Свой замок. Страшно поплатились
    Они за то, так что смутились
    Их души. И братьям в том заслуга
    Принадлежит, и верным слугам.
    Копья много раз менялись,
    И видно было, как вздымались
    С оружьем руки с двух сторон.
    Был всюду слышен крик и звон.
    И копья яростно метали,
    И все лишь одного желали,
    Урон друг другу причинить
    И недруга в бою убить.
    Без счета битвы продолжались,
    И день, и ночь они сражались
    Меж замков двух во поле чистом.
    В то время самое магистр
    Задумал вновь в поход идти,
    Чтоб помощь братьям привести
    В Карсховен, где их враг застал.
    Он срочно письма написал
    В Эстляндию. В них помощи просил
    И помощь вскоре получил.
    Чтоб не терпело от поганства
    Обид честное христианство,
    Магистр Буркхард фон Хорнхузен
    Коня направил в землю пруссов.
    Трудов немало предстояло,
    Магистра это не пугало.
    И днем, и ночью он скакал,
    Но от трудов он не страдал.
    Лишь только в Пруссию он прибыл,
    Тотчас же братьями был принят,
    Как гость, радушно и сердечно.
    И вышел маршал сам навстречу,
    Ливонскому магистру рад.
    Услышал он, как обстоят
    Теперь дела, и почему
    Магистр прискакал к нему.
    Призвал магистр братьев честно
    В Карсховен выступить совместно.
    Братья все возликовали:
    Так ему они сказали:
    “В поход готовы мы идти,
    Невзгоды, тяготы пути,
    Беду и радость разделить,
    За вас в сражение вступить”.
    Как раз в ту пору прискакали
    По зову ордена, с крестами,
    Одним отрядом тридцать братьев
    Немецких. И себя отдать им
    Хотелось Богу без остатка,
    Отринув дом, друзей, достаток,
    Лишь перед Богом быть в ответе.
    Никто из них еще в конвенте
    До сей поры и не живал.
    Сам маршал лично отобрал
    Из прусских братьев полк прекрасный.
    Не тратя времени напрасно,
    Они путь к Мемелю держали.
    Был час еще довольно ранний.
    Из Ливонии же вскоре
    Низким берегом вдоль моря
    Войско чудное пришло,
    Храбрых витязей полно.
    Тогда увидели литовцы,
    Что слишком дорого придется
    Им у стен замка заплатить,
    Жизнь лучших воинов положить,
    Лишь только штурм они начнут.
    И приступ был отложен тут.
    Литовцы стали снаряжаться,
    К боям иным приготовляться.
    В Курляндию их путь лежал.
    На их пути магистр стал
    В челе прекрасных двух полков,
    Остановить хотел врагов.
    Хоть войско было велико,
    То братьям мало помогло.
    Когда же обе стороны
    Готовились, так как должны
    Затеять были бой кровавый
    Язычники и христиане,
    Тут куршей злое помышленье
    Немедленное воплощенье
    Нашло свое. Они собрались
    И в сече биться отказались.
    Они то в сговоре решили
    И по решенью поступили.
    Так рассудили: может статься,
    Что с жизнью рыцарям расстаться
    На поле брани здесь придется,
    И им подмоги не найдется,
    Так без господ мы заживем;
    И немцев силу разобьем,
    Тех, что в Курляндии остались.
    И курши тотчас с места снялись.
    Когда заметили то эсты,
    То и они сраженья место,
    Оставили своим отрядом.
    А братья и их люди рядом
    Об этом не подозревали,
    О бегстве и не помышляли.
    И продолжали полагать,
    Что с ними в бой идет вся рать.
    Но на чью помощь положились,
    Той помощи они лишились.
    И были все окружены
    Кольцом язычников они.
    Хотя отважно защищались,
    Но в меньшинстве они остались
    Перед врагом на поле том.
    Курши всем своим полком
    С поля битвы убежали.
    Также жизнь свою спасали
    Эсты, с войском что пришли,
    И побежали так они,
    Как не раз уже бывало.
    Через то в беду попала
    Братьев, добрых сембов рать.
    Им мужества не занимать,
    О бегстве помышлявших - никого.
    Средь братьев не было ни одного,
    Кто бы теперь о том не знал,
    Что курши только лишь со зла,
    Войска оставили в бою,
    И многие нашли там смерть свою
    Из тех, кто с именем Христа
    Пришел на смертный бой туда.
    В кольцо врагов заключены
    Бесстрашных витязей ряды,
    На мученичество Божьей волей
    Близ Дурбе на широком поле,
    Уж многие обречены.
    Язычники же, сил полны,
    Без счета христиан разили.
    И братьев силы уходили,
    Отпор слабее становился их.
    Как мученик, магистр погиб
    И полтораста братьев с ним.
    И многим пилигримам, им
    Выпала все та же доля -
    Смерть приняли по Божьей воле.
    Когда к концу бой подходил,
    И добрым христианам сил
    Сражаться дальше не достало,
    Тут братьям лишь одно осталось:
    Им, кнехтам, сембам, крестоносцам,
    Сквозь смерть пробиться, как придется,
    Уйти, чтоб жизнь свою спасти.
    Язычники же захватить
    Добычи множество смогли.
    Леса прекрасные росли,
    За полем всюду, тут и там.
    В них жизнь была для христиан.
    Те, кто искал себе спасенья,
    От смерти страшной избавленья,
    В лесу густом тогда укрылись,
    Неслышно красться научились,
    Сквозь чащу пробираясь скрытно.
    Так было войско все разбито.
    Буркхард, в том сомнений нет,
    В течение трех с половиной лет
    В Ливонии магистром был,
    О чем уже я говорил,
    И даже несколько подольше.
    И все о нем скорбели очень.
    Воин славный, прирожденный,
    Был в Хорнхузене рожден он.
    Когда шум битвы перестал,
    Как я о том уже писал,
    Остатки тех, что в сече бились,
    В обратный путь тогда пустились,
    И от зари и до зари
    В лесах брели, как дикари.
    Они без остановки шли,
    Пока до дома не дошли.
    Ни тени радости у всех,
    В сердцах их клокотал лишь гнев.
    Лишь только сембы возвратились,
    Они узнали, что лишились
    Героев многих, в том бою
    Отдавших честно жизнь свою.
    Они скорбели много дней
    О воинах земли своей.
    В печаль натанги погрузились,
    И пруссов лица омрачились,
    И у вармов то же горе;
    Жизни многим бой тот стоил
    Близ Дурбе, в злополучном месте.
    Повсюду разнеслось известье,
    Что маршал также в битве пал.
    Всегда он храбро воевал,
    Язычество искореняя,
    Рать мудрых братьев возглавляя.
    Вскоре по всем тем краям,
    Что названы здесь были вам,
    Люди дерзости набрались,
    Открыто, стар и млад, поднялись,
    Решимостью вооружились,
    От христианства отложились.
    И вот, прошло немного дней,
    Они враждебности своей
    Не скрыли и в бои вступили.
    И им по нраву битвы были.
    На то Господне попущенье,
    И прусским братьям в утешенье
    Лишь то дано,
    Что все равно,
    По Божьему соизволенью,
    Своим благим упорным рвеньем,
    Они и сембов, и другие земли,
    Что христианства не хотели
    Из ненависти сохранить,
    Рукою твердой возвратить
    К Христу помогут, против них
    И власть, и хитрость применив.
    ***
      (5848-5910)

    Сам Бурхард из Хорнхаузена,
    магистр, обладавший зорким взглядом,
    перед тем, как уйти к Богу,
    оставил вместо себя брата;
    скажу, как его зовут по имени,
    чтобы вы могли его узнать:
    его имя было Юрье,
    и он управлял страной
    с мудрым и пламенным сердцем
    изо дня в день, с раннего утра и допоздна,
    и поэтому нравился людям.
    Он источал добродетель.
    Как комтур в Сигулде
    он ласково
    даровал радость молодому и старому.
    Должность была ему по плечу.
    Брат Юрье взял братьев
    и решил вместе с ними,
    что они должны дать совет,
    который он брался исполнить,
    как теперь христианство должно
    преодолеть ту обиду,
    что была причинена ему при Дурбе.
    Совет оказался вскоре под рукой:
    что он в военный поход
    отправится быстро и вскоре.
    Это понравилось брату Юрье,
    и он приказал своим гонцам
    скакать в земли своих братьев.
    И они охотно поскакали
    по всем округам братьев
    и понесли весть комтурам.
    Это понравилось комтурам,
    и они приказали людям той земли,
    так же, как и немцам,
    как принято, выступить в поход.
    Нравилось им это или нет,
    пришлось делать, как велели:
    скакать против злых куршей,
    злобных врагов.
    Это собрание было в Риге.
    Брат Юрье избрал,
    поскольку он был вместо магистра,
    одного из братьев, которому в этом деле
    с советом братьев
    и торопливым шагом
    следовало привести войско
    на морской берег земли куршей
    и собрать годных к бою мужей,
    старых или молодых,
    которые соберутся там.
    Тогда брат, полный радостных чувств,
    выслушал просьбу магистра
    и пообещал ее выполнить,
    потому что для него было радостью губить куршей.
    Он сказал: “Этого врага
    надо будет бить за его дерзость.
    Тогда нас будет хранить Бог на небесах”.
    Тогда он пошел на берег моря,
    чтобы положить конец куршской заразе.
    А брат Юрье поскакал
    в Сигулду с печалью,
    что ему не удалось отправиться с ними вместе.
    ***
      (6067-6084)

    Беда гнала крестоносцев в Ригу,
    смерть наступала им на пятки,
    перед глазами их маячил
    некий юноша, который сражался,
    пока не пал, побежденный противником.
    Так путь домой казался им весьма печальным.
    И, когда братья заметили,
    как мало стало их войско -
    уже десять из них пало, -
    они помчались скорее прочь:
    необходимость вынуждала их
    бежать скорее прочь от ужаса смерти.
    Игра окончена -
    они очень хорошо поняли это
    и отправились прочь, в Лиелварде,
    и очень горевали,
    что помощник их был весьма слаб
    и обманул их надежды.
    ***
      (6315-6328)

    А сам магистр со своими -
    с братьями и с крестоносцами -
    отправился, радостный духом, в Ригу,
    с весьма воодушевленным сердцем.
    Когда они прибыли в Ригу,
    то все беды утихли.
    Брат Юрье действовал
    в Ливонии подлинно, как надлежит,
    был магистром на месте магистра
    и исполнял эту должность,
    пока не прибыл магистр Вернер
    из Германии и не обязался
    ее исполнять, и так исполнял,
    что его все любили.
    ***
      (6913-6926)

    Но за это время Транайтис
    уже оставил Вик.
    Когда магистру сообщили об этом,
    он послал полки навстречу.
    Чтобы спасти свою душу,
    горожане и герои
    встали рядом с войском братьев,
    и братья очень обрадовались.
    Они из Риги в Даугавгриву
    направились, суровые духом;
    они поселились в том монастыре,
    что находился на берегу моря:
    этот монастырь, здесь упомянутый,
    назывался Дюнамюнде.
    ***
      Битва при Раквере (Раковоре) и осада Пскова.
      (7554 – 7768)

    За ним герой отважный правил.
    Его магистром Отто звали.
    В Ливонии все ликовали.
    Был он добродетели исполнен,
    Держался он смиренно, скромно,
    Добру и чести крепко верен,
    И не был он высокомерен.
    Миролюбивым мужем был,
    Однако в нем военный пыл
    Врага при виде пробуждался.
    Он как герой отважно дрался,
    И подтверждал не раз в краю
    Он славу добрую свою.
    В его правление случилось,
    Что войско русское явилось,
    В пределы королевской земли
    Повсюду грабили и жгли
    Они со всей великой силой.
    И воинов множество там было,
    Не менее, чем в тридцать тысяч рать:
    Никто не смог бы всех пересчитать.
    Кто видел их, был мощью поражен,
    Но Богом не один уже сражен
    Из них, гордыней ослепленных.
    Большие толпы пеших, конных
    Сошлись со стягами своими.
    Из Дорпата сразиться с ними
    Епископ Александр пришел,
    С собою многих он привел,
    Чтоб христианство защищать,
    Как доводилось мне слыхать.
    Что я еще сказать могу?
    Тут доблесть ратную врагу,
    Всем русским, что тогда пришли,
    В бою показали они.
    Мало братьев феллинских пришло,
    Магистр с войском где-то далеко
    В ту пору с недругами дрался,
    Так что за ним удар остался,
    Что мог он русским нанести,
    Так было б, если бы он смог прийти.
    Из Леаля здесь братья были
    Они пришли лишь с малой силой.
    И Вейсенштейн также прислать
    Смог лишь малый полк. Кто хочет знать,
    Число, пусть знает: тридцать четыре
    Всего в отряде братьев было.
    Стекались к братьям люди края
    Во множестве, принять желая
    в битве с русской ратью.
    Когда же всех людей собрать им
    Для битвы удалось кровавой,
    Тут братья войско ставить стали.
    Из местных рать - на левое крыло,
    Здесь бой держать им суждено.
    Немецких воинов было больше,
    И люди короля там были тоже.
    По праву руку стала эта рать.
    Пришла пора сраженье начинать.
    Братья и их люди в бой вступили,
    Яростно удары наносили.
    Тогда упал в разгаре битвы
    Епископ Александр убитым.
    Тут два полка из русской рати
    На братьев бросились, но братья
    Тот натиск крепкий отразили.
    И руссы тотчас отступили,
    Порядки сбив, оставив поле.
    Построившись, вернулись вскоре,
    Но это мало помогло,
    Их много в сече полегло.
    Так братья с честью отомстили
    За зло которое чинили
    Отряды русские давно им.
    Большим, широким было поле,
    У русских множество убитых,
    В отчаянье их повергла битва:
    Погнали их, они бежали.
    Так руссы многих потеряли.
    Господь же милость всю явил:
    Ведь каждый немец должен был
    С шестью десятками сражаться.
    То правда, я готов поклясться.
    Король Дмитрий был герой,
    Пять тысяч русских повел за собой,
    В сраженье ринулся он смело.
    К ним еще войско подоспело.
    Послушайте, что дальше было.
    Полк братьев с этой вражьей силой
    Столкнулся возле злой реки.
    Бой грянул там, где встретились враги.
    Немного воинов у братьев,
    Всего, теперь хочу сказать я,
    Сто шестьдесят героев было,
    Невелика полка их сила.
    Среди них шел и пеший строй,
    Где каждый воин был герой,
    Стеною мост они прикрыли,
    Благую службу сослужили.
    Их было восемьдесят воинов,
    Держались с братьями достойно,
    Так с русскими рубились крепко,
    Что туго приходилось тем нередко.
    Так защищались братья вместе
    И в край свой возвратились с честью.
    Восьмидесяти тем скажу спасибо,
    Чей меч врага разил так сильно,
    Оружья звон их раздавался,
    Когда полк братьев там сражался.
    Хочу закончить о печальном.
    Пять тысяч русских там лежали,
    На поле битвы роковой.
    Живые же скорей домой
    Назад спешили, что было сил,
    И боль позор им причинил.
    И много русских жен скорбели
    О невозвратной той потере,
    В бою мужья их полегли,
    Домой уж не придут они.
    Так битва вся произошла.
    Русские, не забывая зла,
    В сердцах враждебность сохраняли,
    Что к братьям много лет питали.
    Узнав о бедствии, магистр
    Собрал людей из лучших быстро.
    В совете было решено
    Тогда идти на Русь войной.
    Возрадовались люди короля.
    Готовиться тогда же вся земля,
    Все воины к походу стали.
    Гонцов повсюду разослали.
    Эстонцы, летты, ливы
    Идти в поход готовы были.
    Из тех, кого собрать он смог,
    Магистр составил братьев полк.
    Сто восемьдесят братьев было.
    Все радовались этой силе.
    Когда войска считать все стали,
    Восемнадцать тысяч насчитали,
    Воинов-всадников лихих.
    Многие из них коней своих,
    Как рыцари, попонами покрыли.
    И корабельщики здесь были,
    Их девять тысяч удалось собрать:
    Тогда число их стали проверять.
    Когда достигли рубежа,
    Страны, что Русью названа,
    Все войско тут же разделили,
    На несколько полков разбили.
    Магистр въехал ратей во главе
    В край русский на своем коне.
    Они округу разорили
    Полками сильными своими.
    Изборск был братьями сожжен,
    И в груду пепла превращен.
    Русским он принадлежал,
    Город тот, как я сказал.
    Но братья не остановились.
    Они ко Пскову устремились.
    Войско двинулось на город,
    Русским показалось, слишком скоро.
    Как только братья подошли,
    Русские свой город подожгли,
    Все тогда в огне спалили,
    А сами быстро отступили
    В свой замок. Был очень крепким он
    И русскими прекрасно защищен.
    Тот замок Псковом назывался
    Чудный край вокруг располагался.
    И братья замок окружили.
    Русские ворота затворили.
    Ведь так хорош их замок был,
    Что храбрость и военный пыл,
    Они в то время сохраняли.
    И замок неприступным полагали.
    К тем русским подошла подмога.
    Но проку было в том немного,
    Они помочь тем не смогли,
    На битву не осмелились они.
    Помощь ту, как я уже сказал,
    Осажденным Новгород прислал,
    Чтобы в крепости своей они
    От гостей избавиться смогли.
    Там было воинов немало
    О том закончу речь, пожалуй.
    Был холод, и дожди хлестали,
    И приступ все не начинали.
    Совет решил осаду снять.
    Корабли с людьми поплыли вспять,
    Братья берегом скакали.
    Русские тогда возликовали.
    Тогда же прибыл, торопясь,
    В стан их Юрий - русский князь.
    А был он короля наместник.
    Просил магистра он по чести,
    Чтоб согласился тот на встречу
    И там его послушал речи.
    Ждать не заставил всех магистр,
    Он на корабль поднялся быстро
    С рыцарями сильными,
    Братьями и пилигримами.
    Меж них, надежно защищен,
    Поплыл тут через реку он.
    Лишь только воды переплыл он,
    Магистра Юрий сразу принял
    И добрый мир с ним заключил,
    Чем русских дух возвеселил.
    Договорившись так о мире,
    Магистр с воинами своими
    Обратно на корабль взошли
    Тогда магистр объявил
    О мире ратникам своим.
    Пришла пора вернуться им,
    В свои края теперь. Ну вот,
    Так завершился тот поход.
    ***
      (8296-8349)

    Тогда магистр пламенно
    и сердечно упрашивал, чтобы срочно
    из Ревеля сюда прибыл
    господин Эйлард и привел с собой
    мужей, способных сражаться,
    которые пригодились бы в битве.
    Господин Эйлард поступил как муж,
    для которого слово свято и помыслы которого чисты,
    он сказал: “Магистр, я отправлюсь,
    какие бы беды ни случились,
    с вами в этот поход,
    и тогда сам Бог придет нам на помощь”.
    Там были рыцари, которые
    рассуждали так же, как и он,
    истинно, из Тизенхаузена
    туда прибыл Иоганн
    и Генрих, что из Франгена -
    это достойный рыцарь, скажу я, -
    они все охотно пошли вместе.
    Они договорились, в который день
    им нужно быть готовыми,
    когда им придется отправляться в путь.
    Теперь я закончу свою речь,
    дальше расскажу о походе.
    Этот господин Эйлард из Хоберга
    собирается в поход.
    Он был гауптманом в Ревеле
    и собрал прекрасный полк,
    с которым прискакал в Ригу,
    и другие шли с ним вместе.
    Там пришел Иоганн из Тизенхаузена
    и собрал с собой бравых мужей,
    которых избрал для похода.
    Все войско братьев уже заранее
    до них явилось в Ригу,
    как случилось мне слышать.
    Это очень радовало магистра.
    Он поскакал со своим войском
    теперь в Литву,
    чтобы служить Божией Матери.
    За ним пошли бравые курши
    и земгалы столь же отважно.
    Там шлемы сверкали,
    броня блистала, как стекло.
    Были по-рыцарски рыцари
    из Ревеля там, вооружены
    серой, как лед, броней -
    они имели честь ее носить.
    Глаза у всех сверкали гордостью,
    когда это могучее войско отправилось
    в поход на Кернаве.
    Тогда пришла беда на Трайдена.
    ***
      Первое упоминание в истории латышского красно-бело-красного флага
      (9219-9233)

    Как земессарги в Ригу спешили
    Еще группа из Цесиса, как мне сказали,
    Когда они эту весть услышали,
    Один брат сто мужей привел.
    Они шли храбрые, могучие,
    Флаг у этой сотни был красным,
    К тому же с белой полосой он,
    По обычаям жителей Цесиса.
    Цесисом зовется замок там такой,
    У флага, которого есть цвет такой.
    Этот замок в Латвии, это я
    Вам могу сказать. Там женщины
    Как мужчины скачут, такой обычай
    Есть у них. Это правду я вам говорю,
    Что это есть флаг латышей.
    ***
      Военный поход Ливонского ордена возле Даугавы:
      (9796-9989)

    Был Виллекин добрым правителем,
    он добр был ко всем людям,
    и к бедным, и к богатым.
    Так он там жил когда-то
    и все время служил Богу.
    В его времена случилось так,
    что литовцы делали набеги
    на землю епископа: куда они шли,
    там грабили и жгли.
    Уже было слышно известия,
    что в Айзкраукле, у Даугавы,
    их якобы где-то видели.
    Эту весть комтур поспешно
    отослал в Кокнесе -
    в замок, бывший замком епископа.
    Там гауптманом был некий брат,
    который чувствовал великую радость,
    когда что-то причинял врагам.
    Он вскоре был уже готов,
    и несколько бравых мужей
    он еще получил от города,
    еще пришли люди той земли,
    и так он собрал изрядное войско.
    Когда литовцы услышали,
    что те хотели сопротивляться им,
    то они собрались домой,
    ибо они боялись несчастья.
    Со всей своей добычей
    они переправились через Даугаву;
    добыча у них была богатой,
    чему они очень радовались
    и собирались отправиться домой.
    Но за это время разослал
    муж, славный в Ливонии
    и бывший комтуром в Айзкраукле,
    повсюду своих гонцов.
    И он увидел, что герои,
    которым стала известна эта весть,
    спустя весьма недолгое время
    уже прибывают в Айзкраукле,
    чему он от души радовался.
    Он не хотел медлить
    и приказал братьям вооружиться.
    Они охотно это сделали.
    Когда войско было готово,
    они получили весть,
    что язычники уже ушли.
    Когда комтур услышал это,
    он прогневался.
    Лед на Даугаве был уже твердый,
    туда и пошли с полками.
    Из Кокнесе туда также поскакал
    упомянутый брат, и пошли
    вместе с ним могучие, бравые мужи,
    чтобы со всей силы бить врага.
    Вскоре разведчикам посчастливилось
    напасть на след язычников.
    И литовцы тоже заметили,
    что толпа братьев следует за ними,
    но они особо не боялись
    и остановились в одном лесу.
    Литовцы сказали: “У этих братьев
    мы ничего не брали,
    и они сами несут нам,
    чем нам кули наполнить”.
    Как рассказывает нам книга,
    они построили вокруг себя и лошадей
    крепкую изгородь,
    которая защитила бы их от братьев.
    Когда братья их увидали,
    они обрадовались от души.
    Когда они спешились,
    язычники на них напали.
    С обеих сторон много бед
    пришлось претерпеть от меча.
    То место, где они сражались,
    уже становилось красным от крови.
    Братья набросились на язычников
    и убивали их, те падали на землю;
    из тех, кто был за изгородью,
    убито было шестьдесят;
    среди них был их вождь.
    Остальным пришлось бежать.
    Они бросили много коней,
    щитов и мечей.
    Некоторые считали удачей,
    если могли в Литву
    добраться сами, своим ходом.
    А Скариот остался
    убитым на поле брани
    и был оплакан своими друзьями.
    А братья, дух которых столь высок,
    и вся большая толпа христиан -
    они взяли с собой добычу,
    и в этой битве они понесли
    лишь небольшую потерю:
    погибло двое братьев.
    Все прочие живы-здоровы вернулись домой.
    Когда об этом было сообщено магистру,
    он весьма славил Бога,
    которому причитается эта слава,
    и Его любимую Матерь -
    Они оба были прославлены.
    ***
      Поход у озера Бабите
      В “Рифмованной хронике” рассказывается о том, что магистр Ордена Вилекин, после того, как решил начать новый военный поход и
      (9925-9932)

    когда войска в Ригу явились,
    тогда магистр очень был доволен.
    К Бабите - этому озеру –
    эти полки он увел.
    Это войско было длинным и широким
    и в знаменах - какой могучий вид!
    В Митаву они отправились
    будучи с полными повозками вещей.
    ***
      О походе из Риги в Икшкиле
      (10370-10452)

    Тогда на следующий день после угощения
    сюда прискакал гонец
    и сообщил магистру вот что:
    сегодня ночью земгалов
    видели около Икшкиле -
    они совершили набег на окрестности.
    Хотя от замка их и отбили,
    но там нанесен большой ущерб -
    так было сообщено магистру -
    поскольку в городе они грабили,
    потом его сожгли,
    а теперь они идут домой.
    Они пришли пешком,
    и их еще можно догнать -
    вот что сообщил посланный.
    Когда это стало известно магистру,
    он приказал спешно готовиться.
    Сколько братьев ни было в Риге,
    они все радовались от всего сердца.
    Кто только хотел воевать
    и годился для этой работы,
    ими не пренебрегали,
    и они шли вместе со всеми с радостью.
    Только комтуры из Вильянди
    и Вейсенштейна, как я знаю,
    были единственными, кто остался,
    а остальные ушли вместе.
    Еще одному брату приказали остаться,
    который был оставлен на месте магистра [Виллекина]-
    с тем он так договорился.
    Медлить более было нечего.
    Он приказал заехать на остров Рига -
    так называлось подворье на берегу Риги -
    и просил, чтобы приходили
    все, кто умеет воевать.
    Как он просил, так и произошло:
    собралось много бравых слуг,
    они все были мужи бодрые,
    их броня ярко сверкала
    и шлемы блистали.
    Сколько собралось леттов и ливов,
    их всех зачислили в полк:
    их было около двух сотен.
    Крестоносцев и бюргеров
    было около шестидесяти героев,
    мужи охотно и браво
    шли бодро в войско братьев.
    Тогда войско построили
    и каждого поставили на свое место.
    Туда пришел некий отважный герой
    из Шауэнбурга,
    это был Бертольд, некий брат,
    которого все любили:
    ему доверили знамя,
    ибо у него было много добродетелей,
    а также мужество,
    которое он показал в походе.
    И когда они увидели, что все
    их войско собралось,
    то они более не задерживались
    и встали на ноги, чтобы идти в поход.
    И так они в своем походе
    скакали по дороге бойким шагом,
    пока не прибыли в Икшкиле,
    где услыхали правду
    и тут же ее и увидали.
    Тогда магистр приказал рассказать,
    много ли времени прошло с тех пор,
    как войско язычников ушло.
    В том замке, что здесь упоминается,
    который Икшкиле называется,
    в том замке был один рыцарь,
    который и сообщил тогда магистру,
    в какое время случилось,
    что враг ушел прочь,
    и куда бежать за ним в погоню.
    Ибо, увидев огромное пламя,
    каждый сделал из этого вывод,
    что было утро, когда он ушел.
    Когда же это было сообщено магистру,
    он там долее не оставался
    и, так как враг был впереди,
    его следы вскоре заметили.
    ***
      О магистре Хальте
      (11649-11698)

    Названный брат Куно,
    знаменитый магистр той земли,
    в Ливонии трудился
    два года поистине.
    После этого его сняли
    с этой должности
    и избрали другого брата,
    который теперь был магистром в Ливонии -
    его звали брат Холте.
    Он сюда приехал из Мергентхейма,
    потому что там он был выбран.
    Он был невиданным героем,
    и бравой была его осанка.
    Когда в Ливонии об этом узнали,
    и письма были прочитаны,
    что он назначен магистром,
    многие сердца радовались.
    Его любили все от мала до велика.
    Ни братья, ни люди той земли,
    никто не завидовал его счастью:
    они были любезны и покорны,
    этому вы можете верить без сомнений.
    Он был умен, величав
    и весьма добродетелен.
    И пусть теперь разрешат мне помолчать:
    и так уже слишком много длинных речей.
    В его времена был герой,
    с виду настоящий храбрец,
    он был выбран в Кулдиге,
    ему было доверено ухаживать за братьями.
    И вот однажды он договорился
    со своими братьями, что они пойдут
    в поход против литовцев.
    Так они решили в тишине.
    Когда все пошло по его воле,
    он уже не думал медлить.
    Он послал куршам послов,
    которые тогда собрались в Кулдиге
    с радостью, как было условлено,
    и ничто их не пугало,
    они охотно отправились с ним в этот поход.
    Было их число три с половиной сотни мужей,
    собравшихся воевать.
    Они взяли с собой
    со слугами еще двенадцать братьев.
    И тогда они пошли в дальний путь,
    куда братья замышляли:
    их мысль неслась в Литву.
    Войско было хорошо построено,
    все собрано под знаменами.
    ***
      (11855-11863)

    Когда все так решили,
    магистр послал послов,
    которые спешно поскакали в Сигулду.
    Когда там узнали эту весть,
    то скоро прибыли в Ригу.
    Туда пришли бравые герои,
    которых послали сюда бюргеры,
    и крестоносцы отправились с ними вместе,
    поскольку этот обычай для них свят.

© Дизайн Ренаты Римша