|
|
Наш форум
Состояние замков Каталог замков Карта Фотогалерея Айзкраукле I - Ашераден
Аутине Балдоне Грамзда Дуналка Кубеселе Ницгале Прейли Сатезеле Сатекле Унгурмуйжа Энгуре
Замки Литвы Другие страны
|
Замок Лудза (Лудзен - Ludsen)(XIV век)
Город Лудза расположен на Латгальской возвышенности. Развалины замка Ливонского ордена в Лудзе Лудзенского края находятся северной окраине города между озерами Мазайс Лудзас и Лиелайс Лудзас в квартале между улицами Талавияс, Базницас, Оду и Л.Эзеркраста, на высоте более чем 20 м над уровнем озера, являясь главной достопримечательностью города. В средневековой Ливонии Лудзенский замок был орденским вспомогательным замком Резекненского фогта. На гербе Лудзы на серебряном фоне изображена красная кирпичная стена. Над ней крестовидный черный ключ и белый меч с золотой рукоятью. Герб символизирует, что Лудза некогда была неприступной крепостью (стена), ключ напоминает о том, что это приграничный город, а меч – о древних битвах.
Окрестности Лудзы были населены уже во времена мезолита, среднего каменного века (VIII-V век до н.э.): об этом свидетельствуют костяные предметы, найденные на берегах Большого Лудзенского озера. Поселения нового каменного века (V-II тыс. до нашей эры) на полуострове Будянка и на роге Юриздика Большого Лудзенского озера, которые в 1959 г. исследовал Р. Шноре, а также городище Кишукалнс (называемый также городищем Селупинка или Ерсовка) и могильник, исследованный Э. Шноре, свидетельствуют о постоянной обитаемости окрестностей Лудзы. О том, что населенность была интенсивной, говорят исследования русских археологов Н. Сизова, Спицына и Романова (1890-1891 гг.) на могильнике Одукалнс, где были исследованы 338 захоронений. Найденные древности хранятся в Московском Всесоюзном Центральном историческом музее. В 1939 г. у южного подножия горы Кишукалнс была найдена серебряная шейная гривна (вес 173,2 г). Хранится в Риге, в Музее Истории Латвии.
В Ипатьевской летописи за 1177 год имеются такие строки, что у князя Рюрика Ростиславовича по пути из Новгорода в Смоленск у Лучина родился сын, которому дали имя Михаил: "И даст ему Лучин город, в нем родися и поставышна на том месте церковь св. Михаила, где родился". Эта строка некоторыми исследователями идентифицируется с нынешней Лудзой, что дает повод для разговоров о большей древности города. В частности, так полагал российский историк Н.М. Карамзин, что современный Люцин (Лудза) и есть бывший Лучин. Однако эта версия не доказана, поэтому принято считать, что Лудза основана в XIV веке, когда Ливонский орден построил здесь замок. Дата постройки замка не известна, в исторических документах Лудза впервые упоминается в 1433 г., однако в литературе встречаются версии об основании замка в 1399 г. и даже в 1285 г.! В пользу версии XIV века говорит характерная кирпичная архитектура замка.
Профессор Хукер из провинциального немецкого университета усомнился, что "Лучин город", упоминаемый в древней Ипатьевской летописи, и есть Лудза. Дорога из Новгорода в Смоленск достаточно прямая, и вовсе незачем было русскому князю делать такой крюк. Автор нескольких книг по истории Лудзы Виктор Трояновский выдвигает свою версию: Рюрик Ростиславович выехал с беременной женой из Новгорода в начале зимы. А сын Михаил родился у него 5 мая. Князь поскандалил с родней в Новгороде - а в то время в такой ситуации могли и убить - и вполне мог сделать круг. Понятно, что города, которые он проезжал, ни в одной из хроник не упоминаются. Но родился сын, и этот факт умолчать было нельзя. Так появилась запись в Ипатьевской летописи. В XII столетии в этих местах жили восточные, византийские христиане. И дань они платили псковскому и новгородскому князьям. Жили на своей земле. Карамзин не мог не проверить эти факты, прежде чем записать в "Истории государства Российского", что «Лучин град» - это современный ему Луцин. То есть Лудза.
У въезда в Лудзу значилась выбитая на камне дата: "Лудза - 1177 год". В Ипатьевской летописи значится 6681 год от "сотворения мира". Древние хроники давно уже извлечены из книжниц Ипатьевского монастыря, а лудзенцы только сейчас задумались: а правильная ли это дата?
По мнению Трояновского, "несторы" того времени не ошиблись, определяя год рождения Лудзы. В Ипатьевских хрониках, которые были переизданы в 1998 году, значится дата - 1174 год. Да и во времена Первой Республики 750-летие города отмечали в 1924 году.
Откуда же взялась дата - 1177? Возможно, путаница произошла из-за того, что в 1777 году Екатерина II даровала Лудзе права города. И в 1977 году город отпраздновал свое... 800-летие, а в 2002 году - уже по инерции 825-летний юбилей... Лудзенские историки решительно внесли в дату рождения города коррективы - отныне это не 1177 год, а 1174-й! За один день научной конференции Лудза постарела сразу на четыре года. И город, который триумфально отметил свое 825-летие, на следующий год так же триумфально отмечал 830 лет.
В XIII в. территория современного Лудзенского района входила в латгальское феодальное княжество Ерсика. На Лудзенском городище некогда располагался замок древних латгалов. На восток от Лудзенской католической церкви, что возле руин, в начале улицы Оду находится большой холм Одукалнс - древний латгальский могильник VIII-XII вв. В 90-х гг. XIX в. на Одукалнсе производились широкие раскопки, найденные древности хранятся во многих музеях Европы. Приблизительно в 1,5 км на восток от церкви, в конце улицы Оду уже за пределами городской застройки, недалеко от берега Большого Лудзенского озера находится городище Юриздика высотой 15 м. На противоположном берегу озера (по прямой около 1,5 км) на восток от городища Юриздика на небольшом полуострове находится городище Кишу примерно 20-метровой высоты.
После покорения латгалов, на восточной границе орденских владений, началось строительство мощных крепостей. Одним из них стал орденский замок в Лудзе, построенный для обеспечения безопасности восточной границы Ливонии. Замок строился на месте латгальского городища, на косе высотой 20 м, разделяющей озера Мазайс Лудзас и Лиелайс Лудзас.
Прямых документальных свидетельств о времени постройки замка нет. И.Г.Арндт (1753) временем строительства Лудзенского замка упоминал 1399 год, а А. Сапунов (1886) - 1285 год. Эти года не обоснованы свидетельствами исторических документов. По самой ранней версии замок был возведен в 1285 г. рыцарем Конрадом фон Торбергом (в списке магистров Ордена по версии Густава Бергмана он не приводился).
А.Туулсе (1942) по характерной для Лудзенского замка кирпичной архитектуре его строительство датирует XIV веком. Известно, что только в ХIV в. при строительстве орденских замков в Ливонии кирпич вытеснил камень. Северный фасад Лудзенского замка выложен из кирпича, из этого же материала возведен первый этаж главного здания, что делает вероятной более позднюю дату - 1399 г. В таком случае строителем замка был Винневар (Веннемар) фон Брюггеней, бывший тогда магистром Ливонского ордена.
Впервые в исторических источниках Лудзенский замок упомянут в письме 1433 года, в котором фогт Резекне пишет ландмаршалу, что комтур замка Меве из Пруссии поедет через замки Лудзы, Резекне и Алуксне. Заправлял в Лудзенском замке назначенный резекненским фогтом управляющий – ландскнехт с согласия даугавпилсского (дюнабургского) комтура.
Интересное мнение о строительстве замков высказал Францис Кемпс, чье мнение и приводим тут: За время жизни одного поколения вооруженная рука немцев захватила под свою власть всю землю латгалов почти до самой российской границы. Постепенно немцы строят следующие замки: в 1275 г. Крустпилс, в 1263 г. Волькенберг на берегу оз. Разнас, в 1275 г. Даугавпилс, в 1285 г. Резекне и в 1293 г. Виляку. Следовательно, за неполных 20 лет построено пять больших замков. Только Лудзенский замок был построен через целое столетие спустя (в 1399 г.). Этот замок был последним, построенным рыцарями в Латгале, вблизи российской границы. Как пограничный охранный замок, он был больше всех замков Латгале и в строительно-техническом отношении также превосходил другие замки.
Все первые пять замков были построены внутри Латгале, выстроены за очень короткое время и, думается, не против внешних врагов, а против своих же "подданных" латгалов, чтобы они не пытались восстать. И только один Лудзенский замок построен столетием спустя. Кажется, что этот замок был предусмотрен для защиты с востока, поскольку Москва в те времена, сбрасывая татарское иго, начинала становиться сильным государством и серьезно угрожать Ливонии. После сооружения Лудзенского замка рыцари логически должны были продолжать создание линии крепостей далее на юг, вплоть до Даугавы, защищая этот великий водный путь уже не столько против Полоцка, сколько против Москвы. Такие замки должны были быть приблизительно около Освейского озера, возле Дзисны, может быть, и еще дальше на восток, где жили латгалы. Но рыцари остановились на одной Лудзе. Наверное, для дальнейшего укрепления границы не хватило средств, или же что-то повредилось в самом госаппарате.
Мы видим, что на линии от Вилякского замка по направлению к Лудзе и далее до самой Даугавы остается незаполненная брешь, чуть ли не открытые ворота для вторжения московитов. Естественные границы летгалов в епископском государстве не достигнуты и не укреплены. Там происходит беспрепятственное перемещение соседних народов в одну и другую сторону: латгалы проникают в земли белорусов (кривичей), а белорусы отправляются в более плодородные края, населенные латгалами. Образуется смесь народов и языков, которую мы можем и сегодня наблюдать на востоке Латвии.
Так немецкие завоеватели даже свои непосредственные цели не довели до логического конца: они не взяли и не подчинили своей власти даже те земли латгалов, которые им причитались как еще не окрещенные и не принадлежащие русским. Рыцари и рижские архиепископы не достроили до конца ту стену, что была предусмотрена для ограничения западноевропейской культуры от византийско-славянской культуры. При этом следует упомянуть еще об одном обстоятельстве, упомянутом в немецких документах XIII в. В те времена существовало рабство, причем, кроме пленных, закабаляли свободных общинников. Согласно праву города Таллина (Ревеля) (1249 г.) такая же участь постигала несостоятельных должников. Так же обстояло дело и на территории Латвии. Холопы – рабы – упоминаются в договоре между Смоленском и Ригой. Как видно из папских грамот, рыцари Немецкого ордена обращали в рабство множество "новообращенных" местных жителей, в недавнем прошлом свободных людей. В Лудзе обнаружено захоронение с рабом.
Лудзенские укрепления были построены из кирпича на высоком мысу между двумя озерами в виде нагорного башенного замка, который был дополнен пристройкой, напоминающей конвентский дом, и крепостной стеной обширного предзамка. Протянувшийся с северо-востока на юго-запад и ныне пересохший ров некогда соединял оба озера и разделял оборонительные сооружения на две части. По одну сторону рва находился внешний предзамок, по другую – главный замок со зданием конвентского совета – “конвентгаузом”. Замком управлял помощник фогта замка Розиттен (ныне - Резекне) с позволения комтура Динабургского (ныне - Даугавпилс). Цитадель (здание совета и место жительства фогта) как наиболее укрепленная часть замка, возвышалась на северо-западном краю главного замка.
Главный замок имел крепостную стену 500 м длиной и местами до 4 м высотой. Стена охранялась шестью башнями. Дорога в замок шла с юго-востока через внешний предзамок и вела к мосту через ров, и далее через укрепленные ворота главного замка входила на территорию главного замка. От северо-западного крыла замка уцелела только внешняя стена, на которой можно различить три этажа. Здесь, вероятно, были расположены различные службы, в частности, кухня, о чем говорят каменные основания двух огромных труб и многочисленные маленькие окна. В восточном углу, рядом с окном несколько большего размера, находятся остатки каменного очага. В верхнем этаже заметен непрерывный ряд маленьких отверстий - доказательство, что там находился сторожевой ход. Скромное убранство главной башни (предположительно около 1400 г.), состоящее из диагональных полос черного кирпича и оштукатуренного арочного фриза, смягчает суровость постройки.
В 1463 г. псковитяне, опасаясь нападения со стороны новой ливонской крепости, на второй стороне озера Лиелайс Лудзас построили свою крепость - Красный Городок. Орден забеспокоился. В августе 1480 г. орденский магистр Берндт фон дер Борх, собрав стотысячное войско, осадил Псков, но взять его не смог. 21 февраля 1481 г. русские вторглись в Ливонию объединенными силами Пскова и Новгорода. Русские вошли на территорию Латвии обширным фронтом, разоряя окрестности Гауйиены, Валки, Эргеме, Трикаты, Руйиены, Алуксне, Лудзы и Резекне, нападая даже на архиепископские замки Смилтене, Пиебалга, Цесвайне и Кокнесе; через 4 недели русские вернулись в свои земли, за один месяц разрушив ряд замков, не пощадили и Люцинский замок.
В 1501 г. Вальтер фон Плеттенберг в письме в Любек указывает, что русские напали и разорили имущество архиепископа в Пурнаве (Purnow), так же как принадлежащий Ордену Лудзенский приход и Алуксне.
К середине XVI в. эксплуатация крестьян в Ливонии достигла значительных размеров. В Лудзенском замковом округе положение было легче, т.к. барщина здесь начиналась лишь во вторник утром и кончалась в субботу вечером. Это отличие объясняется особым географическим положением Лудзы. Лудзенский округ был расположен на самой русской границе. В случае усиления барщины крестьяне легко могли оставить пределы имения и со всеми своими пожитками и перебраться в Русское государство. Одна из волостей Лудзенского замкового имения из-за отдаленности от господского двора давала работников лишь каждую пятую неделю.
В Лудзенском протоколе ревизии записано: "Есть еще много леса и вблизи замка; если бы его разделать под поле, то можно бы было засевать на нем столько, насколько хватило бы рабочих сил... но беда в том, что крестьян немного, да и эти, когда им становится тяжело, уходят за границу к Москве и, отсидевши там 4 года вольности, возвращаются назад; это проделывает каждый из них по нескольку раз, и редкий из тех, которые находятся теперь в Люцине, не побывал уже раз или два в Москве, а живут плохо и очень бедны".
В XVI в. отношения между Москвой и Ливонией улучшились. Орден воспользовался этим и в 1525 г. восстанавливает замок. Однако в ходе очередной войны люцинские укрепления становятся “жертвой” русского военачальника князя Григория Тёмкина.
В 1577 г., т.е. уже в самом конце Ливонской войны, князь Александр Полубенский писал литовскому дворянству, что крестьяне одинаково враждебно относятся как к помещикам, так и к польским гарнизонам. В некоторых местах, как, например, в Лудзе, Резекне и Виляках, крестьянам удалось даже прогнать польские гарнизоны и временно там самим обосноваться. В письме, отправленном А. Полубенским в литовское посольство 8 августа 1577 г., упоминается факт, что в Старом Цесисе крестьяне с помощью лестниц захватили замок и поселились там, так же, как они это сделали в Лудзе, Резекне и Виляке.
В ходе Ливонской войны в Лудзен прибыл польский король, бывший воевода семиградский, Стефан Баторий. Осмотрев замок и пожив некоторое время, он приказал замок укрепить и разместить тут тысячное войско. Капитаном крепости назначается Юрген Алтен-Бокум. 25 июля 1577 г. войска Ивана Грозного занимают замок.
Из хроники Бальтазара Руссова: “В 1577 г. великий князь Московский Иван Васильевич и его старший сын с большим войском и военной техникой напал на Рижское епископство, где ему никто не сопротивлялся, т.к. во всех замках из-за небрежности не было ни гарнизонов, ни средств обороны. Губернатора, вопреки всем чаяниям, не было в землях, управляющие значительных замков оставили замки, потому что не расчитывали на немедленную помощь и люди во всей земле были напуганы и без отваги.Великий князь, видя такое удачное положение, отправился в Алуксне и занял ее. Дальнейший путь был в Лудзу и Резекне. Лудзу заняли после недолгого обстрела 26 июля, а Резекненский замок сам сдался 30 июля.”
Воеводой Люцина назначается Григорий Колычев. Опасаясь возвращения Стефана Батория, Иван Грозный посылает в Люцин 37 пищалей, 282 пуда пороху, 3400 пуль, 22 пуда олова и приказывает крепость сильно укрепить. Тогда обводные стены предзамка, выложенные из полевых камней и кирпича, имели деревянные надвратные башни, рубленные “на московский манер” (по Ю.М.Васильеву). Когда в 1581 г. Стефан Баторий, возвращаясь из похода на Псков, прибыл в Люцин, то потребовал, чтобы Колычев сдал крепость. Последовал отказ. Защитники крепости открыли огонь по подъехавшей к воротам королевской делегации. Стефан Баторий штурмовать крепость не стал. В 1582 г. ослабленное в войнах Московское княжество возвратило все завоевания Польше, в т.ч. и Лудзенский замок.
Замок тогда имел несколько этажей в высоту. На втором этаже занимал жилые помещения сам король Стефан Баторий, когда в 1582 году со своими войсками направлялся против русских, а своим сопровождающим указал помещения на третьем этаже. Замок охраняла одна пушка, два фальконета и 14 других большой разновидности огнестрельных орудий и около ста воинов.
Польское правительство, начав приводить в порядок дела Задвинского герцогства, было вынуждено взяться также за разрешение крестьянского вопроса. Поэтому в 1582 г., издавая конституционные законы для Задвинского герцогства, Стефан Баторий был вынужден указать на значительные притеснения крестьян и на необходимость обсудить их положение на ближайшем сеймике. Подобным же образом еще в 1561 г. действовал шведский король Эрик XIV в Северной Эстонии, надеясь этим предотвратить крестьянские волнения.
В 1599 г. в замке сделана ревизия, из которой получаем древнейшие известия о его облике: упомянуты деревянные башенки на защитных стенах, обитые гвоздями дубовые ворота, разные хозяйственные строения в широких форбургах, провалившиеся подвалы, сложенная из кирпичей большая башня. В замок с южной стороны вела дорога, а через ров был переброшен подъемный мост. Перед замком было два двора. Первый из них защищал сосновый частокол с дубовыми воротами, над которыми находилась маленькая башенка. За ним находился второй двор с каменной стеной и такими же дубовыми воротами с деревянной башней, которая в 1599 г. была уже сгнившей. Вторая такая башня была на самой стене и хорошо еще сохранилась. За стеной у ворот находилась комната охранников, немного далее несколько деревянных домиков, которые из-за ветхости собирались рухнуть, затем кухня, другие жилые здания, сушилка, конюшня на сто лошадей и т.д. За воротами по правую руку несколько жилых помещений с погребами, к тому уже времени развалившимися, а затем пивоварня, большая каменная башня со многими жилыми помещениями и т.д. По левую руку были другие жилые помещения, шире и лучше сохранившиеся. Так что, как мы видим из этого описания, в то время замок был в запущенном состоянии.
После разрушений московитов первый староста ничего для пользы замка не сделал, замок на свои средства чинил нынешний староста Скарбек. Он повелел снова отстроить большую башню, поднявши ее еще на полтора человеческих роста, а также покрыть здания новыми драночными крышами. Вооружение замка составляло 10 разных медных и железных пушек, 14 пищалей с рукоятками и 25 пищалей без рукояток. Староста на свои средства достал несколько десятков фунтов пороха, бочонок селитры и девять железных ядер. Далее о значении укрепления в ревизии сказано, что замок "небольшой и не сильный", ибо очень близко на такую же высоту возвышается холм, на котором противник может легко разместить полевые укрепления и с них захватить замок. Отмечено, что с этого холма великий князь Московский и атаковал замок и легко его захватил.
Замку в Лудзе принадлежал большой участок земли, но малонаселенный, что вполне объяснимо постоянными военными действиями происходившими в этой местности. До самой границы с Россией тянулись бескрайние дремучие леса, где царствовали одни олени, волки, медведи и т.д. Более обжитыми эти края были в юго-западной стороне. Каждому управляющему замка было необходимо выполнять гужевую повинность, с каждого дома в год в течении шести недель надо посылать было лошадь и человека в замок, когда и сколько было не обходимо. Кроме этого было не обходимо давать лошадей и возчиков в Вильнюс и Ригу три раза в год и известную меру от каждого сорта зерна. Не всем латышам нравились повинности и подати, что вполне понятно, и не которые из них используя защиту лесов, искали свободу в России, но на просеках в лесах были сторожа, которые их ловили и приводили обратно, что приносило беглецам более жестокое рабство.
После Ливонской войны (1558-1583) Лудза вошла в состав Пардаугавского герцогства, а после польско-шведской войны (1600-1629) Лудза вместе с остальной Латгалией была присоединена к Польше. Замок стал постепенно разрушаться и почти не ремонтировался. Когда в 1625 г. замок был захвачен шведами. Когда в Люцин прибыл шведский король Густав Адольф, замок даже не был обжит.
Поляки вскоре отвоевали замок, потому что шведский комендант, не надеясь получить подкрепления, сдал замок без сопротивления. Территория к востоку от реки Айвиексте согласно Альтмаркскому перемирию (1629) осталась в составе Речи Посполитой в качестве ее воеводства; ее называли Инфлянты, или Польской Видземе. Как отдельной единице, Латгалии дали новое название Ksiestwo Inflanckie, что можно перевести как "Княжество Инфлянтское".
Карта Ливонии И. Портантиуса из атласа А. Ортелия “Theatrum orbis terrarum” (1584? Первое издание вышло в 1576). Значок замков или крепостных стен города присвоен Лудзе под названием: Ludle. На карте Великого княжества Литовского Т. Маковскиса, напечатанной В. Янсоном в Амстердаме в 1613 г. и являющейся первой оригинальной картой Литвы, видны фрагменты “Ливонской части” (Livoniae pars). Здесь под знаком крепостных стен проставлено следующее название: Lizen (Лудза).
Самоуправство помещиков в Инфлянтах было еще более безудержным, чем в Курляндском герцогстве. Здесь с конца XVII в. применялась третья редакция Литовского статута (фактически в Латгалии она действовала с 1629). По этому статуту выдача беглых крестьян осуществлялась в течение 10 лет, а ранивший своего господина крестьянин подвергался отсечению руки. Крестьяне делились на две группы: барщинные, отрабатывавшие феодальную ренту главным образом на мызных полях, и чиншевики, основную часть ренты которых составлял оброк. Господская земля налогом не облагалась, тогда как крестьяне платили особую подать с каждого двора, или “дыма” - т. н. подымное. В сер. XVII в. была введена новая подать на содержание войска - т.н. гиберна (1 талер с “дыма”). Крестьяне несли также бремя чрезвычайных податей, на них ложилось содержание церковного клира и монастырей. Мануфактуры и ремесло в XVII в. в Латгалии не получили сколько-нибудь заметного развития. Только Даугавпилс имел статус города (1582). Резекне и Лудза были местечками, население которых занималось главным образом земледелием. Торговля Латгалии была ориентирована на Даугаву в качестве торгового пути в Ригу.
В 1654 г. во время русско-польской войны войска русского царя Алексея Михайловича под предводительством русского воеводы Льва Салтыкова окружили город и заняли Лудзу. Во время осады замок так сильно бомбили, что он вскоре разрушился. 22 декабря замок сдался. Во время осады взорвали одну из башен замка. По Оливскому трактату 1660 г. замок возвратили Польше.
В соответствии с решением польского сейма в 1667 г. в порядке содержался только замок Даугавпилс, а другие древние укрепления, в их числе и Лудза, не подлежали восстановлению, и замок в Лудзе был полностью заброшен. В инвентаре Лудзенского староства 1765 года в Лудзе упомянуты только руины замка. В 1797 г. развалины замка рисовал и описывал И.К. Бротце.
После первого разделения Польши (1772) Латгалию, а вместе с ней и Лудзу присоединили к России. В 1777 г. Латгалию разделили на Даугавпилсский, Резекненский и Лудзенский уезды. Лудза стала уездным городом. В 1778 году Лудзу присоединили к Полоцкой губернии. В 1796 г. Лудзенский уезд и город включили в состав Белорусской губернии, а в 1802 г. эту губернию разделили на Могилевскую и Витебскую, и Лудза с уездом и остальная Латгалия вошли в состав Витебской губернии.
В 1830 г. Лудзу посетил губернатор Витебской губернии. Он обратил внимание генерал-губернатора князя Хованского на живописные руины, находящиеся в относительно хорошем состоянии, и просил велеть городской полиции присматривать, чтобы их не разрушали. Возможно, что благодаря этой инициативе Лудзанские развалины сохранились до наших дней почти в том же виде, в каком они видны на древнейших изображениях.
В 1777 г. Российская императрица Екатерина II решила, что пора присвоить Лудзе права города и в 1781 г. дала ей герб, в котором в нежней части изображен всадник на коне с мечом в руках, а над ним - половина герба царской России - двуглавый орел. Этот герб перенят от Полоцка - города, ныне находящегося в Белоруссии. Поэтому у этих символов длинная история. Если взглянуть на государственные гербы Литвы и Белоруссии, там также можно увидеть всадника. Литовцы говорят, что он пришел из флага Литовского вождя Витаутаса (Витовта) Великого. Во времена Витовта Литва простиралась до Черного моря и белорусы были одним из больших народов Литвы. Поэтому символы обоих гербов для Литвы и Белоруссии общие. Они появляются и на гербах их городов. Единственным отличием между гербами Полоцка и Лудзы было то, что в Полоцком гербе всадник был на серебряном фоне, а в Лудзенском - на черном. Во времена Латвийской Республики герб изменили. Лудзу стала символизировать каменная стена, над которой перекрещеннные меч и ключ.
В 1782 г. в Латгалии было 25 390 казенных крестьян, отданных в аренду: из них крестьян Лудзенского староства (4 561 мужчина) отдано графине Борх. Считалось, что графиня Борх платит аренду за крестьян, но фактически она эту аренду казне не платила. Арендная плата - 1 рубль за мужскую душу - оставалась в руках графини для погашения выкупной суммы, внесенной ее мужем за Лудзенское староство.
В мае 1821 года, направляясь к готовившейся к походу армии, через Лифляндию проезжал офицер и литератор Александр Александрович Бестужев-Марлинский. Он проявлял интерес к ливонской истории. После отмены похода А.А. Бестужев-Марлинский с кавалерийским взводом остановился в 35 верстах от Режицы (Резекне), в поместье Зеленполь. В эти дни он бывал в Режице и Люцине (Лудзе). На основе собранного материала им было написано несколько произведений.
В 1832 году А.А. Бестужев-Марлинский создал свое последнее произведение, связанное с Латгалией, или Инфлянтами, - “Наезды, повесть 1613 года”. Бестужеву, видимо, впервые в русской беллетристике довелось создать литературный пейзаж “края озер” - Инфлянтов, или Латгалии. В 1888 г. развалины Лудзенского замка исследовал Вильгельм Нейман. Краткая справка: Во дворе внутреннего форбурга в 1976 г. были проведены археологические раскопки под руководством И. Дайги. В 2002 г. замок обследовали и фотографировали специалисты Института истории А. Цауне и И. Осе.
До 1938 г. на замковой горе стоял самый большой и один из красивейших деревянных костелов Латгалии. Он относился к редкому для Латгалии крестообразному типу костелов. Во время пожара погибло уникальное внутреннее убранство, в том числе алтари, выполненные в раннебарочной манере, не имеющие аналогов в других местах Латгалии.
У входа в бывший предзамок, ныне на крутом холме стоит восьмигранная каплица (часовня). Внешняя современная отделка скрывает древние строительные формы. Возраст каплицы - 200 лет. Она - усыпальница семьи Карницких, бывших люцинских магнатов. Октагон широко использовался в деревянном зодчестве костелов XVIII в. На том же холме стоит фигура Мадонны, к которой ведут тридцать каменных ступенек. На постаменте обычная латинская надпись: “Царица земли Марианской”, напоминая о том, что папа римский Иннокентий III на Латеранском соборе 1215 г., крупнейшем собрании церковных властей средневекового мира, посвятил вновь обращаемые земли Ливонии Пресвятой Богородице (подобно тому, как Палестина считалась страной Христа). Так Ливония стала “страной Марии” - “терра Мариана”. Изваяния Пресвятой Девы сейчас встречаются главным образом во дворах костелов. До войны их было много на перекрестках латгальских дорог. Не только они, но и старые названия населенных пунктов Латгалии - Мариенбург, Мариенталь, Мариенгаузен - напоминают о причастности края к этой стороне рыцарской культуры средневековья.
До наших дней сохранились: часть стен жилого корпуса и часть крепостной стены главного замка. Скромное убранство главной башни (предположительно ок. 1400 г.), состоящее из диагональных полос черного кирпича и оштукатуренного арочного фриза, смягчает суровость облика постройки. В XVI в. обводные стены предзамка, выложенные из полевых камней и кирпича, имели деревянные надвратные башни, рубленные «на московский манер», не сохранились. Как пишет Э. Мугуревич: "Из наиболее впечатляющих замков, которые начали строить в XIII-XIV вв. в Латвии, надо отметить еще орденские замки в Бауске (1443-1655), Лудзе (1399), Алуксне (1342) и Добеле (1335), на развалинах которых пока проводятся только необходимые работы по консервации и частичной реставрации".
Существует легенда, что подземный ход идет с замковой горы под озером на другой берег, и что там якобы были спрятаны сокровища. После войны гора была перекопана местными кладоискателями - все искали вход в этот ход - вроде никому ничего найти не удалось. Старики расcказывали, что в этом подземелье удастся подобраться к кладу тому, кто в полночь не побоится встречи с чудовищами, которые этот клад охраняют, и тогда призрак принцессы Люции (отсюда название города - Люцин - Лудза) покажет сокровища.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1: Свято-Успенский собор в Лудзе
Одной из городских достопримечательностей является православный Лудзенский собор Успения Пресвятой Богородицы (Ludzas Vissvētās Dievmātes Aizmigšanas katedrāles). Постоянный православный приход в Люцине был открыт в 1833 г. Временная церковь располагалась на втором этаже присутственного корпуса управления уездного начальства. В 1843-1845 гг. на средства Святейшего Синода в Люцине началось строительство каменной церкви в стиле классицизм с элементами русско-византийского стиля, которая была освящена 19 августа 1845 г.
Сотрудница Лудзенского краеведческого музея Рита Кучане объясняет, почему церковь построили позже: "Церковь была построена и освящена лишь через 12 лет после образования прихода. Это потому что в Лудзе в то время приход был малочисленным. Если в 1860 г. в Лудзе проживало более 2,5 тыс евреев, то русских - около 500 человек. Латышей было более 600. А в 1834 г. после образования прихода в нем насчитывалось всего лишь 494 человека. Конечно, средств на возведение храма не хватало, и вопрос о строительстве церкви постоянно возникал. В 1843 г. был заложен первый камень храма".
Место для строительства церкви было выбрано в центре города на старинной торговой площади, на пересечении трех дорог, несмотря на то, что место было низким и болотистым. Одна из них старая почтовая дорога из Режицы (ныне Резекне), другие две - Себежская торговая дорога и Островская торговая дорога, которая проходила за храмом. При строительстве была снесена часть старой деревянной застройки. Церковь является ныне памятником архитектуры церковного зодчества, крестообразной в плане, с колоннами тосканского ордера.
Существует версия, что храм в Лудзе - один из клонов Андреевского собора в Кронштадте, взорванного в 1932 г. Видимо, поэтому часто говорится, что храм "построен по проекту А. Захарова". Но русский архитектор Андреян Захаров скончался в 1811 г., кронштадтский Свято-Андреевский собор был построен в 1805-1817 гг. в стиле позднего классицизма (ампира). Масштаб латгальского храма другой, отличия достаточно существенны. В 1878 г. Люцинская церковь получила статус собора.
В 1900 -1901 гг. стараниями настоятеля Феодора Никоновича был проведен капитальный ремонт храма: купол собора был надстроен на 8 м в высоту, колокольня - на 4 м, внутри поставлен новый иконостас. Городское самоуправление выделило 3200 кв.м земли на причтовые постройки. 30 сентября 1906 г. на колокольню собора был поднят новый колокол, купленный на средства, собранные прихожанами. В 1907 г. Феодор Никонович был избран депутатом III Государственной думы. Будучи депутатом, он не забывал нужд родной епархии и Люцинского благочиния. При его активном содействии, например, в 1910 г. состоялось перенесение мощей св. Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк.
В 1938 г. во время большого пожара в Лудзе собор сильно пострадал: горел церковный купол, упал крест. За несколько часов пожар разросся до таких масштабов, что за 5 часов выгорел весь центр города. Выгорели многие деревянные дома, пожарные уже не тушили горящие постройки, а поливали водой уцелевшие. В том числе и каменный православный храм. Есть фотографии, где пожарные к храму тянут шланги. Пожар был 11 июня, а вот к 19 августа следствия пожара были ликвидированы
Во время Второй мировой войны собор пострадал от бомбежек, но был снова восстановлен.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2: Музей-усадьба Я.П. Кульнева
С Люцином связаны не только страницы средневековой истории. Уроженцу этих мест - Якову Петровичу Кульневу суждено было стать первым героем из числа полководцев войны 1812 года. Напротив некогда грозного замка, на берегу озера, стоит довольно обширная деревянная усадьба, где прославленный герой провел свое детство. Отец Якова происходил из знатного русского дворянского рода, восходящего к XVI веку. Его предки служили наместниками Ржева и Астрахани, но пострадали от Ивана Грозного. Петр Кульнев занимал не слишком заметную должность городничего провинциального Люцина.
Матерью будущего героя была померанская немка Элуиза Гребниц. Из обширного двора усадьбы видна грозная готическая башня люцинской крепости. Не прошли мимо юного Кульнева многочисленные легенды, в которых переплетались правда и вымысел о королях, царях и рыцарях, скрещивавших оружие под древними стенами. В люцинской усадьбе Яков прожил недолго. Отец рано умер, и молодые годы Якова прошли в шляхетском кадетском корпусе. В 1785 году была завершена учеба, и двадцатидвухлетний Яков Петрович получил нижний офицерский чин поручика.
Военный по призванию и убеждению, молодой офицер русской армии принял участие во второй турецкой войне (1787-1791) и отличился при взятии Бендер. Далее следует участие в польской и шведской кампаниях. Кульнев считал себя учеником Суворова, в польской кампании 1794 года действовал под прямым руководством полководца. Простота личной жизни и забота о людях, перенесение всех тягот и лишений бранной и походной жизни наравне с солдатами, большая требовательность по службе, мужество в бою и гуманное отношение к мирным жителям и пленным, - вот те суворовские качества, которыми Кульнев отличался среди генералов своей эпохи.
Товарищи по службе считали Кульнева чудаком. Но это был самобытный человек, отличающийся неподдельной оригинальностью характера. Он предпочитал суровый образ жизни роскоши (правда, средств для иного образа жизни не было). В письмах брату Ивану Петровичу (также ставшему генералом) он часто ссылается на Суворова, сообщает, что живет “по дон-кишотски”, и далее говорит: “Я подражаю великому полководцу Суворову, но у меня нет его состояния, хотя и достиг того, что меня называют учеником этого великого человека”.
Известность Я. П. Кульнев приобрел в 1807 году, когда был произведен в подполковники и 24 мая с вверенным ему полком сражался с французами у деревни Анкендорф в Пруссии. Там он предпринимает “невозможную” переправу через реку Пассаргу, уничтожает неприятельский обоз с оружием и под завесой дыма, идущего от взорванного обоза, возвращается к русской армии. Далее следует смелый переход по льду Балтийского моря и захват Ааландских островов, потом - захват подступов к Стокгольму. Во время шведского похода Кульнев познакомился с капитаном финского купеческого судна Рунебергом. Этот эпизод запечатлелся в памяти четырехлетнего сына купца Иоанна Людвига Рунеберга, ставшего в последствии классиком финно-шведской литературы. Спустя сорок лет, он воспел Кульнева в “Рассказах прапорщика Столя”.
Звездный час генерала совпал со смертным. Дело было под белорусской деревней Клястица. Французский маршал Удино с главными силами ушел за реку Дриссу. Кульнев получил приказ преследовать французского маршала, но не переходить реку. Пылкий полководец не удержался, переправился через Дриссу и на рассвете 20 июля атаковал авангард корпуса Удино у Сивошиной переправы. На помощь авангарду Удино двинул все силы. Под напором их Кульневу пришлось отойти. Чтобы вселить мужество в отступавших, генерал сошел с коня и шел в цепи стрелков и гусар. Французское ядро оторвало ему обе ноги выше колен. Началось смятение, и французские кирасиры бросились на упавшего генерала, но гродненские гусары отбили его. “Друзья, - обратился умирающий Кульнев к своим гусарам, - не уступайте ни шага родной земли. Победа вас ожидает”.
Смерть Кульнева произвела сильное впечатление не только в России. Наполеон, отмечая смерть русского полководца, сравнивал его с одареннейшим французским генералом Лассалем. Дриссенская операция, в которой погиб Кульнев, хотя и не повернула французов вспять, впервые в ходе войны доказала, что непобедимую армию Наполеона можно превзойти.
Экспозицию об именитом земляке хранит краеведческий музей города, разместившийся в усадьбе Кульнева. В обширном дворе усадьбы собраны образцы деревянного зодчества Латгалии. Здесь раскинула крылья древняя ветряная мельница, под низкими кровлями спрятались клети и риги. О старинном крестьянском быте повествует курная изба. Хотя экспозиция народного зодчества не обширна, она дает представление о традициях народного зодчества и принципах строительства.
Сестра Якова Петровича Кульнева была замужем за бароном Николаем Мантейфелем - владетелем мызы Ильзенберг. Прах Кульнева покоится неподалеку в бывших владениях Мантейфелей-Кульневых в Ильзенберге. Кульнев когда-то послужил Александру Сергеевичу ПУШКИНУ прототипом Дубровского.
Источники информации:
I. Šterns “Latvijas vēsture 1290-1500” Latvija; “Daugava” 1997 Посмотреть ссылки на сайты о замке на нашем форуме |
Фотогалерея замка Фото Ренаты Римша Фото Р. Римша (1999 г.)
План замка
Старые изображения
Католическая церковь возле замка Местоположение
Фото Эдуарда Шмидта
Другие фото
Книги по теме
|
|
© Дизайн Ренаты Римша |
